18 декабря 2020 года, на Первом канале в передаче «Человек и закон» вышел эфир с Анной Кулик, где она анализировала личность Олега Соколова и его итоговую речь в суде. “Для начала, чтобы оценить речевую деятельность Соколова, ее содержание, противоречивость, интонационный окрас, необходимо учесть два фактора: 1. Характеристику личности убийцы, в том числе и отраженную в психолого-психиатрической экспертизе. Человек он эгоцентричный, демонстративный, вспыльчивый, склонный к браваде, манипулированию. В итоговой речи это ярко выражается. Важно, что это не сиюминутное состояние, а качество характера. 2. Обстоятельства убийства, последующие манипуляции с телом для его сокрытия и сама попытка сокрытия. Соколов в своей речи очень дистанцируется от обсуждения данного факта и деталей, называя это «трагедией», «гибелью». Эти слова звучат достаточно безобидно, как бы завуалированно описывая содеянное. Теперь к противоречиям. Свой итоговый монолог в зале суда Соколов выстроил в привычной для себя манере лекций, будто зачитывал историческую реконструкцию с трибуны. Видно, что он к ней подготовился, добавил цитаты римских философов и емкие эпитеты. Одно только «распирало от злобного торжества» чего стоит! Тут есть и экспрессия, рассказ в лицах, яркие жесты… Но является ли это сутью? Первое вводное слово, призванное заинтересовать и ввести в рассказ, было социально ожидаемым. Соколов сказал про «глубокое и полное раскаяние». Я бы назвала это фальш-началом. Ведь само понятие слова раскаяние, даже по словарям, имеет устоявшееся определение и значение – это признание своей вины, испытывание чувства сожаления. Оценив весь монолог, можно увидеть, даже не являясь специалистом, что эмоциональный окрас не соответствует искреннему «сожалению и вине». Посмотрите на лицо, на динамику и экспрессию жестов! Можно даже звук выключить и посмотреть только на движения. Скажете ли вы со стороны, что этот человек сожалеет? Тут скорее эмоциональный коктейль из гнева, злости, обиды за то, что о нем говорят в сми, что опорочили достоинство (самое время вспомнить про его психологический портрет). Дальше он нас погружает в повествование о событиях, главной идеей которых является, что “кто-то готовил эту трагедию”, это какой-то враг. Он рассказывает о нелицеприятной стороне биографии жертвы (Анастасии), делая ее алчной, склочной, неверной. Часто использует «я полагаю», «вероятно». А если вникнуть в содержание, то формирует важное послание: «она сама спровоцировала», «это враг все подстроил», «сам Соколов – жертва». Затем делает вставку на тему, что после убийства он узнал об обстоятельствах личной жизни Анастасии, о ее поездках. Так, незаметно оправдывая себя тем, что вообще-то стало ему известно позже. И как же это сочетается с вводным словом про раскаяние? Что касается финала, он был весьма эмоционален, но немного скомкан, с попытками раскачать себя по эмоциям и показать драму.” Из вышеупомянутых наблюдений эксперта читатель может сделать свой вывод и, при желании, дополнительно изучить видео итогового слова Соколова.
Вставляем объемную версию оценки, так как монтаж все “съел”: